Были ли нацисты социалистами?

Большинство комментаторов помещают партию и её идеологию в крайне правую или «фашистскую» часть политического спектра и утверждают, что нацисты не могут быть социалистами.

На первый взгляд, в их утверждениях есть большая логика. Историк, профессор Рональд Граньери, например, на страницах Washington Post заявил, что, хотя нацистский режим включил слово «социализм» в официальное название партии, он не имеет к ней никакого отношения. У нацистов не было цели отнять частную собственность или уничтожить классы, как диктует социалистическая идеология. Ровно наоборот: вместо контроля над средствами производства или перераспределения богатства для построения утопического общества нацисты сосредоточились на поддержании социальной и расовой иерархии.

Другие критики добавляли, что самой яркой чертой Гитлера и его режима была «национальная» часть, точнее, националистическая (крайний национализм). Члены партии действительно называли себя «национал-социалистами», но они верили и отстаивали главным образом национализм. К этому следует добавить тот исторический факт, что нацистская партия осторожно атаковала «традиционные» левые партии: Коммунистическую, Социалистическую (называемую Социал-демократической), а также марксизм как идею. Она запретила деятельность социалистов и коммунистов и бросила многих из них в концлагеря. Поэтому никоим образом не может быть, чтобы нацисты были социалистами. Это просто не соответствует реальности.

Однако внимательное изучение архива нацистской пропаганды 1920-1930-х годов, включающего выступления и письма партийных лидеров, обнаруживает гораздо более сложную и менее абсолютную картину. Как мы скоро увидим, для пропагандистов нацистской партии было важным объяснить широкой публике, почему слово «социализм» было включено в название партии, почему это важно и почему они были настоящими социалистами, в отличие от всех остальных.

«Ошибка многих людей, писавших на эту тему, заключалась в том, что они не уделяли должного внимания толкованию, данному нацистами термину „социализм“, — объясняет британский историк доктор Алан Браун в своей книге „Как социализм стал национал-социализмом“. — Проведённый ими анализ всегда исходил из концепции, определённой Марксом, Энгельсом и более ранними мыслителями социализма. Однако социалистический марксизм есть только один вариант среди нескольких различных вариантов социализма».

Начало пути

Национал-социализм, или социалистический национализм, возник примерно в 1918 году в Австрии, когда Немецкая рабочая партия (DAP) решила сменить своё название на «Немецкая национал-социалистическая рабочая партия» (DNSAP), чтобы подчеркнуть свою близость к рабочему классу. Партия выступала в социалистическом духе, когда призывала к национализации крупных капиталистических предприятий в случае, если установлено, что они действуют против общественных интересов. Она также потребовала создания «Народного банка», что привело бы к упразднению банковской власти евреев.

В январе 1919 года несколько сходные процессы стали складываться и в Германии, когда в Мюнхене была создана разновидность партии — Немецкая рабочая партия (DAP), — и среди её руководителей велись дискуссии о том, не добавить ли к её названию слово «социализм». После того, как Гитлер стал бесспорным лидером партии, 24 февраля 1920 года партия сменила название на «Национал-социалистическая немецкая рабочая партия» (NSDAP).

Почему к теме нацистской партии была добавлена социалистическая идея? На протяжении многих лет были предложены различные теории, которые пытались объяснить это. Одна из них утверждала, что добавление было приманкой, направленной на привлечение в партию избирателей, которые увидели в концепции положительный момент. Другая теория, дополнявшая первую, предполагала, что Гитлер пытался создать политическую действительность, сочетающую в себе две заманчивые в те времена идеологии: социализм и национальную гордость.

«Национализм и социализм имели сильные лозунги, которые мотивировали массы… представьте, какая это мощная сила, если кому-то удастся их объединить», — писал немецкий историк и писатель Себастьян Хафнер, автор нескольких книг о нацистской Германии.

Когда 27 февраля 1925 года Гитлера пытался объяснить членам партии значение её названия, его высказывание по этому вопросу не было полностью ясным:

«Мы выбрали название „Национал-социалистическая“, потому что высшая цель движения воплощает связь между национальной властью и чисто социальные цели…, а мы немецкая рабочая партия. Мы приветствуем только тех, кто не стыдится сказать: „Я тоже рабочий, человек, который производит“».

Гораздо более точное определение смысла употребления слова «социализм» дал Йозеф Геббельс в опубликованной им в 1929 году брошюре «Эти проклятые нацисты». Геббельс недвусмысленно повторял, что нацисты — это социалисты:

«Мы социалисты, потому что мы рассматриваем социализм, союз всех граждан, как единственный шанс сохранить наше расовое наследие, восстановить нашу политическую свободу и обновить немецкое государство. Социализм есть теория освобождения рабочего класса. Он способствует возникновению четвёртого класса, его интеграции в политический организм страны наших предков и неразрывно связан с прекращением нынешнего рабства и восстановлением немецкой свободы. Поэтому социализм есть дело не только угнетённого класса (рабочих или пролетариата), а дело каждого, так как освобождение немецкого народа от рабства есть цель современной политики. Социализм обретает свою истинную форму только через боевое братство с сильными энергиями, энергиями вновь пробудившегося национализма. Без национализма это ничто, это воображаемое, просто теория, замок в небе, книга. Национализм это всё: будущее, свобода, земля предков!»

Далее Геббельс говорил, что «буржуазия вот-вот сойдёт с исторической сцены. На её место придёт класс производительных рабочих, рабочий класс, который до сих пор был угнетённым. Этот класс теперь начинает выполнять свою политическую миссию. Он связан с тяжёлой и ожесточённой борьбой за политическую власть, так как стремится стать частью организма нации. Битва началась в экономической сфере, закончится она в политической. И дело не только в заработной плате и количестве часов, которые люди отрабатывают каждый день, — хотя мы никогда не забудем, что это существенная, может быть, даже самая значительная часть социалистической платформы, — но что является более важным — это интеграция мощного и ответственного класса в стране, возможно, даже его доминирующая сила в будущей политике нашей страны».

В этой же брошюре для Геббельса была важна и критика «традиционных» социалистов, пропитанных теорией Маркса и Энгельса, критика, проливающая свет на нацистскую концепцию идеи социализма и обостряющая её. Согласно теории Маркса и Энгельса, по мере продвижения стадии социализма, она должна постепенно привести к исчезновению буржуазии и всех связанных с ней характеристик — институтов семьи, религии, нации и государства. Но против этого решительно выступили Геббельс и нацисты. Они знали, что, если национализм и государство распадутся, они не смогут установить свою власть и управлять Германией. Вот почему они пропагандировали иной тип социализма — «националистический по своей сути, создающий государство, освободительный и созидательный», как писал Геббельс.

Национал-социализм, согласно нацистской версии, не просил любезно производительных рабочих мобилизоваться для нацистской Германии и не призывал их к восстановлению нации мирным путём после Первой мировой войны. Но он делал это, используя правило номер один из марксистской книги правил — определение реального и объявленного врага. Если Маркс определял буржуа как врага народа, то пришли нацисты и определили евреев как врагов Рабочей партии.

«Мы противостоим евреям, потому что защищаем свободу немецкого народа. Евреи — причина нашего рабства, и тот, кто получает из этого выгоду, — писал Геббельс. — Еврей стал причиной наших проблем, и он живёт этим. Вот почему мы противостоим еврею как националисты и социалисты. […] Какая связь между антисемитизмом и социализмом? Спрошу иначе: какая связь между евреем и социализмом? Социализм — это труд. Видел ли кто-нибудь еврея работающим, а не мародерствующим, ворующим и живущим за чужой счёт? Как социалисты мы выступаем против евреев, потому что видим в них проявление капитализма, злоупотребление государственными благами».

Изучение нацистского пропагандистского архива показывает, что на протяжении многих лет к Геббельсу почти единодушно присоединялись другие высокопоставленные члены нацистской партии. Одним из них был Герман Геринг, который в апреле 1933 года сказал:

«В отношении революции мы подчёркиваем термин „социалистическая“, потому что многие говорят только о революции национальной. Это сомнительно, а также неверно. Не только национализм привёл к прорыву. Мы гордимся тем, что победил немецкий социализм. К сожалению, среди нас ещё есть люди, которые преувеличивают значение слова „национализм“ и ничего не хотят слышать о второй составляющей нашего мировоззрения, которая показывает, что они не смогли понять и первую. Те, кто не хочет признавать германский социализм, не имеют права называть себя националистами».

Геринг объяснял, что «национализм и социализм когда-то противостояли друг другу: буржуазия поддерживала национализм, а марксисты поддерживали социализм… между ними не было никакого моста. Наше движение перехватило концепцию социализма у трусливых марксистов, „вырвало“ понятие национализма у трусливых буржуазных партий, бросило их в плавильный котёл нашего мировоззрения и создало чёткий синтез: немецкий национал-социализм. Это то, что послужило основой для восстановления нашей нации. Вот почему эта революция была национал-социалистической».

Как это проявлялось на практике?

Нацисты создали синтез социализма и национализма. Они связывали рабочий класс и государство, немецких рабочих и идею национальной арийской расы. Они также превратили классовую борьбу Маркса — между пролетариатом и буржуазией — в расовую борьбу между чистым немцем и «коррумпированным» чужим евреем.

Одним из выражений этого синтеза стал лозунг «Кровь и земля», который после прихода к власти продвигал Гитлер. «Кровь и земля» объединяли национализм (раса, кровь) и социализм с опорой на тружеников земли — крестьян в сельской среде. Нацисты призвали общественность уехать из городов в сельскую местность и интегрироваться в сельскохозяйственные поселения. В горожанах, высших классах и капиталистической буржуазии они видели группу морально разложившихся людей. Крестьяне, как они считали, сохранили в своей крови чистый генетический код древнегерманской расы и истории. Поэтому с 1933 года каждый немец, прежде чем поступать в высшее учебное заведение или на работу, был обязан трудоустроиться на деревенской ферме.

«Это был немецкий социализм, и учёных приглашали его изучить и написать о нём», — объясняет доктор Браун в своей книге.

В статье, опубликованной 14 октября 1937 года в нацистской партийной газете Der Angriff, «истинный социализм» определялся как приверженность тяжёлому труду и выполнение ответственности перед государством и нацией, пишет доктор Браун. Определение капитала также было привязано к государству — человек мог зарабатывать на жизнь или зарабатывать капитал только в том случае, если его работа служила интересам государства или фюрера, а не владельца бизнеса. При нацистском правлении любой работодатель, фермер или рабочий, не выполнявший свой долг перед государством, мог оказаться отстранённым от бизнеса, земли или своей работы.

Именно это произошло с частным авиазаводом Юнкерса (Junkers airplane factory).

«Профессор Юнкерс, владелец авиационного завода, в 1934 году отказался выполнять приказы правительства. Вот почему нацисты захватили завод, компенсировав Юнкерсу его потери», — писал в своей книге «Советское и нацистское экономическое планирование в 1930-е годы» экономист, профессор Массачусетского технологического института Питер Темин.

Профессор Темин также приводит в пример крупную металлургическую компанию Gutehoffnungshutte.

«Компания отказалась от использования местной почвы с низкой концентрацией металлов, потому что такая почва нерентабельна», — пишет Темин. Нацисты пригрозили компании, что, если она не будет использовать эту почву в соответствии с четырёхлетним нацистским планом, в котором говорилось, что её необходимо использовать, даже если это будет невыгодно, они объединят её с государственными компаниями.

Профессор Темин объясняет, что «нацисты реорганизовали отрасль в 13 административных групп и большое количество подгрупп, чтобы создать иерархию, которая позволила бы государству контролировать их. Таким образом, государство могло бы направлять деятельность фирмы без приобретения прямого права собственности на неё».

Ещё раньше одним из первых шагов, предпринятых национал-социалистами после захвата власти, была отмена частной собственности. Статья 153 Веймарской конституции гарантировала гражданам частную собственность, а конфискация имущества была возможна только в рамках надлежащей правовой процедуры. 28 февраля 1933 года этот раздел был упразднён декретом. При этом национал-социалистическое правительство объявило, что в случае необходимости может завладеть частной собственностью в Германии. Хотя оно не захватило землю полностью, как в 1917 году это сделали большевики в России, но установило квоты для различных отраслей промышленности и сельскохозяйственных ферм и реорганизовало отрасли в корпорации, управляемые членами нацистской партии.

Немецкий экономист Гюнтер Рейманн, изучавший, как функционировал бизнес в Германии при нацистском режиме, в 1939 году в своей книге «Экономика вампиров» цитирует письмо, отправленное немецким предпринимателем американскому бизнесмену.

«Разница между этой и российской системой гораздо меньше, чем вы думаете, — писал немецкий предприниматель, — несмотря на то, что официально мы по-прежнему являемся независимыми бизнесменами». Далее в письме он отмечает: «Некоторые бизнесмены даже начали изучать марксистские теории, чтобы лучше понимать существующую экономическую систему».

Хотя немецкий социализм не привёл к экспроприации всей частной собственности (Гитлер на самом деле не хотел этого, увидев, что произошло в Советском Союзе), но д-р Браун утверждает в своей книге, что он действительно привёл к уменьшению роли классов и заменой их одним центральным и определяющим статусом.

«Было ясно, что принятые роли, связанные с социальным статусом, растаяли и исчезли. Работодатель, служащий, фермер, учитель, юрист и домохозяйка — все ярлыки остались прежними, но их статус сгладился, и его место заняло более высокое положение и определяющее статус — „сообщество людей“ (по-немецки — Volksgemeinschaft). Социальный статус, уровень образования и работы человека — всё отошло на второй план и была важна только общность людей».

Идея «народного сообщества» выражалась, например, в организованном движении «Гитлерюгенд» (родители были обязаны отдавать в это движение своих детей), служившем своеобразной государственной «школой», где молодежь знакомилась с правилами социалистического сообщества. Другим примером является «Имперская служба труда» Рейха, куда молодые люди поступали до призыва в армию. Или сама армия, упразднившая индивидуальную идентичность немцев и превратившая их в солдат послушной и хорошо «смазанной» общины.

В 1934 году, примерно через год после захвата власти, Гитлер сказал в интервью, что сообщество людей стало сообществом эффективной работы, объединения всех интересов, отмены частного гражданства, а также ликвидацией организованной механической массы (вероятно, имея в виду рабочие организации). Буржуазному человеку, добавлял он, уже не нужно видеть себя существом, отличающимся от рабочего понятиями собственности или права на собственность, но рассматривать себя как рабочего, служащего интересам общества.

Историк Дэвид Шенбаум резюмировал это в своей книге «Социальная революция Гитлера», когда написал, что нацизм «подчинил человеческие отношения указаниям партии, общества и государства». И фактическим результатом, по крайней мере психологически, стало «бесклассовое общество», продвигающее идею «крови и земли».

«Мы — социалисты, — заключал Геббельс, — речь идёт о создании нового государственного сознания, связанного с каждым производительным гражданином. А поскольку сегодняшние политические силы не хотят и не могут создать такую ситуацию, мы должны бороться за социализм. Этот боевой лозунг и внутренний, и внешний. Он направлен одновременно и локально, и к буржуазным партиям, и к марксизму, ибо и те, и другие являются заклятыми врагами грядущего рабочего государства».