Война за невиновность: сексуальная революция достигает школ

Именно по этой причине в школах стали проводить занятия, посвящённые воспитанию здоровой сексуальности и проблемам детей, сталкивающихся с различными вопросами, возникающими в подростковом возрасте и даже раньше. Встречи в последние годы также включали изучение «сексуальной идентичности, сексуальной ориентации и гендерной идентичности», которые были определены как обязательное обучение в рамках программы «Жизненные навыки» Министерства образования.

Кроме того, Министерство образования начало проводить бюджетные семинары по сексуальной ориентации и гендерной идентичности для работников образования от детского сада до средней школы. Основное внимание на этих семинарах уделяется терпимости к разным и другим людям, что является естественным и важным. Но если следовать тому же процессу, который начался несколько лет назад в США, трудно оставаться равнодушным к тревожному влиянию таких занятий по «жизненным навыкам» на то, как растут и думают дети, и какими взрослыми, они станут в будущем.

Сексуальные программы в школах США, которые сначала продвигали альтруистические идеи терпимости и принятия другого, в последние годы стали местами, поощряющими сексуальность без границ, – как объясняет доктор Джеймс Линдсей, эксперт по постмодернистским теориям.

Американские родители, которые думали, что посылают своих детей в среду, свободную от электронных устройств и дурного влияния, начали обнаруживать, что их дети подвергались воздействию набора программ, которые только укрепляли вседозволяющее мышление.

Беседы, которые мы провели с родителями в государственных и частных школах в Соединенных Штатах, показывают, что регулярная часть учебной программы их детей, с первого по двенадцатый класс, посвящена сексу. «Опиши сексуальную сцену, которую не покажешь маме» — такое письменное задание дали ученикам средней школы Хадсона в штате Огайо на уроке письма. Задача, которая привела в ярость мэра, который даже пригрозил подать в суд на сотрудников школы.

«В различных государственных школах США дети имеют доступ к сексуальной литературе, граничащей с порнографией, а иногда даже с педофилией» – объясняет Стейси Лэнгтон, мать шестерых детей, проживающая в северном штате Вирджиния в США.

В одном из интервью она рассказала нам, что в школьной библиотеке её сына в округе Фэрфакс дети получают доступ к неподходящим книгам.

«Примером такой книги является “Мальчик на лужайке” (автор Lawn Boy), – говорит Лэнгтон – в которой есть сцена, когда пожилой мужчина вспоминает свой сексуальный контакт в четвертом классе с другим учеником его возраста. Другая книга Gender Queer: A Memoir — комикс с изображениями в стиле комиксов, который включает в себя изображение акта педофила.

Книги доступны для детей в нескольких штатах США, включая Флориду, Техас, Нью-Джерси, Вашингтон и Род-Айленд. Обе книги получили премию Алекса Американской библиотечной ассоциации, которая ежегодно присуждается десяти книгам, “особо привлекательным для молодежи в возрасте от 12 до 18 лет”».

Стейси Лэнгтон, мать из северной Вирджинии, участвует в демонстрации против школьного совета своего сына| Lisa Fan/The Epoch Times

В округе Лаудан штата Вирджиния в классах созданы «библиотеки разнообразия». Эми Яр, мать девятиклассника из округа, рассказала нам, что некоторые из книг содержат «явные и скрытые сексуальные послания в попытке нормализовать сексуальное поведение, педофилию и трансгендерность».

Одна из книг, «Понедельник не наступит», рассказывает о загадочном исчезновении чёрной девушки по имени Мэнди Чарльз и путешествии её хорошей подруги Клаудии Коулман в поисках Мэнди. В книге есть сцена, где мальчик и девочка занимаются сексом на учительском столе. И эта книга включена в «антирасистский» список чтения, рекомендуемый для молодежи, опубликованный профессиональным издательским журналом Publisher’s Weekly.

Ещё одна книга, доступная в библиотеке разнообразия в классе, – «Все американские мальчики» (All American Boys). Яр говорит, что её дочь попросили подготовить работу по книге, но, обнаружив, что в ней много сексуальных сцен, девочка попросила учителя заменить её. Альтернативной книгой, которую она получила, было новое издание «Невидимой нити» (An Invisible Thread), в которой рассказывается о неожиданной «дружбе» между белым менеджером по продажам и молодым чёрным нищим. Её дочь попросили обобщить содержание книги и обсудить важные моменты в ней.

Натали Подроси, мать из округа Мона-Шорс (штат Мичиган), прочитала отрывки из книги «Все мальчики не голубые» (All Boys Aren’t Blue) на заседании школьного совета округа в ноябре прошлого года. Отрывки, которые она прочитала, включали сексуальные сцены между 13-летним мальчиком и его 18-летним кузеном. В районе Мона-Шорс есть четыре начальные школы, одна средняя и одна старшая школы. Подроси говорит, что всегда думала об этом районе, как о маленьком городке — «безопасной среде от внешнего мира, где наши дети могут быть просто детьми». И теперь, по её словам, «всё изменилось. Я чувствую, что отправляю своего сына в радикальный тренировочный лагерь, где гендер, раса и гендерная идентичность являются основными темами для разговоров».

Представления о сексе доходят даже до младших классов. Учительница частной начальной школы в Нью-Йорке решила провести урок полового воспитания для первоклассников и показала им карикатуру, объясняющую, почему «приятно» прикасаться к своим половым органам, сообщает New York Post. В ролике сделан вывод, что «можно прикасаться к себе и видеть, как ощущаются разные части тела, но лучше делать это наедине». Газета показала, что учительница, миссис Джастин Понте, вела урок в другой начальной школе Нью-Йорка на тему «Порнографическая литература: мистический фокус на мейнстрим-порно».

В другом случае воспитательница в городе Роклин (штат Калифорния) решила прочитать малышам книгу «Я — джаз», в которой рассказывается история девочки-трансгендера по имени Джаз Дженнингс. История вызвала бурю в СМИ. Одна из матерей рассказывала: «Моя дочь пришла домой в слезах и боялась, что может превратиться в мальчика».

«Они пытаются сексуально разбудить детей, — сказала нам Нетсия Грубер, мать из округа Лауден. – Я думаю, это то, чего люди не понимают. Они хотят разбудить их рано и нормализовать представление о том, что секс является законным занятием даже среди детей».

«В США это ввели в систему образования на том основании, что есть меньшинство, которое не знает своего пола, поэтому нам нужно распространять материал, который позволит меньшинству понять, а также [в то же время] позволить другим детям принять и понять его, проявить к нему терпение», — говорит доктор Линдси в подкасте на эту тему. – Вот как это началось. Прошло несколько лет, и сегодня в публичных библиотеках Соединенных Штатов можно найти множество книг, в которых явно словесно, а иногда и графически описывается оральный и анальный секс. Это книги для детей младшего школьного возраста».

Изображение только для иллюстрации. Книги о сексуальности и сексуальной идентичности в школьной библиотеке

Как мы сейчас увидим, эта тревожная ситуация возникла не в один день. Наряду с людьми, которые стремятся воспитывать здоровую сексуальность и заботятся о том, чтобы максимально сохранить невинность детей, также распространилась повестка дня, цель которой прямо противоположна, и её больше нельзя игнорировать.

Высвобождение полового инстинкта

Чтобы понять, как сексуальность так откровенно и экстравертно появилась в школах США, проникает ли она и к нам (в Израиль), и какова её конечная цель, необходимо разделить два доминирующих подхода. Цель первого подхода — сохранить невинность детей — держать их подальше от секса в юном возрасте. Это подход, связанный с традиционным нарративом о том, что секс — это нечто, предназначенное только для взрослых.

Выполняется он скромно, только в спальне и его биологическое назначение — размножение, хотя его можно использовать и в целях получения удовольствия. Этот подход гласит, что если дети сближаются с сексом, это следует делать только в возрасте средней и старшей школы, контролируемым и взвешенным образом и концентрироваться в основном на вопросах безопасности и этики.

Второй подход имеет другую цель и входит в область, известную сегодня как «критические теории». Это теории, которые обычно делятся на несколько отраслей: одна отрасль занимается расой и расизмом, другая занимается гендером, а третья отрасль, на которую сейчас начинают обращать внимание, занимается сексуальностью, с упором на детскую сексуальность.

Второй подход уходит корнями в 1920-е годы, когда группа марксистских интеллектуалов основала Институт социальных исследований во Франкфуртском университете в 1923 году. Это альтернативное название Института марксизма, как объяснил в своей книге историк профессор Мартин Дж. Членов института позже назвали «Франкфуртской школой».

Философ-марксист Грег Лукач, считающийся одним из основателей западной марксистской школы, настаивал на создании института. Лукач утверждал, что люди в западных обществах не могли понять и принять марксистскую идеологию, потому что были полны традиционных идей, общих для христиан и евреев и связанных с идеей о том, что у человека есть душа и что есть Бог. Поэтому, чтобы создать новое общество, нужно сначала разрушить традиционные верования людей в существующем обществе, и только тогда можно будет осуществить успешную марксистскую революцию на Западе.

Члены Франкфуртской школы также черпали вдохновение у итальянского марксиста Антонио Грамши, лидера Коммунистической партии Италии, заключённого в тюрьму Муссолини. Грамши утверждал, что марксистская революция в западных странах «должна сопровождаться общим кризисом существующей гегемонии, включая прежде всего крах старых моделей власти», — пишет Карл Боггс, эксперт по Грамши, в своей книге «Две революции», анализирующей труды итальянского мыслителя. Образцами власти являются все традиционные идеологии, служащие базовой опорой западного общества: вера, отношения между людьми, принятые в обществе нормы, правила языка и т. д..

Грамши считал, что если эта базовая опора ценностей, которая удерживает общество от краха, рухнет, будет намного легче создать эксплуатируемые классы и использовать их, чтобы взять бразды правления революцией в свои руки.

Согласно теории Маркса, общество движется вперёд через конфликты между группами — между эксплуататорами и эксплуатируемыми — пока наконец не достигнет точки взрыва, где эксплуатируемые классы побеждают и формируют «диктатуру пролетариата» или некий политический орган, выражающий контроль и начало этапа социализма. В этот момент эксплуататорский класс со всеми его характеристиками постепенно исчезает, пока наконец не достигается коммунистическая утопия, в которой вообще нет классов.

В духе этих вещей интеллектуалы Франкфуртской школы стали писать и критиковать различные проблемы общества: политику, экономику, общество, культуру, ссылаясь при этом на своё отношение к религии, свободному рынку, классовым различиям и всему, что они воспринимали как заблуждения: авторитет, семья, иерархия, традиция, сдержанность в сексе, патриотизм и консерватизм.

Сначала они делали это из Франкфуртского университета, но после прихода к власти нацистов эмигрировали в Соединенные Штаты и продолжили свою работу в американских университетах. Из критики возник термин «критическая теория», который, как следует из его названия, представляет собой серию критических эссе о различных философских традициях и современных мыслителях, таких как Шопенгауэр, Кант, Гегель и Ницше, которые выразили в своих трудах аспекты этих традиций .

Возможно, самым выдающимся и крайним интеллектуалом Франкфуртской школы был Герберт Маркузе, который в 1955 году решил, что использование секса может помочь разрушить традиционные представления, укоренившиеся в обществе и поддерживающие их. Маркузе использовал для этого Фрейда. Фрейд много изучал тему секса, сексуальность и её психопатологию. Его особенно интересовал Эдипов комплекс, любовь мальчиков к матери, их сексуальное влечение к ней и то, как эти желания переполняют их. Фрейд также говорил о том, как человек подавляет инстинкты спать с матерью и преодолевает их.

Маркузе погрузился в сочинения Фрейда, проанализировал их, а затем выступил против их окончательного вывода, создав новый — марксистский тезис. В своей книге «Эрос и цивилизация» Маркузе подверг сомнению утверждение Фрейда о том, что «цивилизация основана на постоянном подчинении человеческих инстинктов». Если Фрейд утверждал, что «свободное удовлетворение инстинктивных потребностей человека не вписывается в цивилизованное общество, и что «отсрочка их удовлетворения является предпосылкой прогресса», то Маркузе утверждал обратное: стремление цивилизации подавить эти инстинкты создает угнетение.

Маркузе подчеркивал, что наиболее важным инстинктом, подавляемым у человека, является половой инстинкт. Он утверждал, что оно должно быть освобождено, чтобы человечество могло перейти от состояния угнетения к истинной свободе:

«Порядок, в котором нет угнетения, возможен только в том случае, если половой инстинкт может производить […] длительные эротические отношения между взрослыми индивидуумами. Маркузе считал, что высвобождение сексуального инстинкта приведёт к «высшим формам свободы»».

Маркузе также связал сексуальный инстинкт с миром труда. Он утверждал, что люди на самом деле не хотят работать, но вынуждены делать это не по собственному выбору, а потому, что их к этому принуждает общество. Если бы они могли, то предпочли бы наслаждаться жизнью, лежать дома и заниматься сексом весь день. Маркузе знал, что высвобождение полового влечения и зависимость от инстинкта навредят миру труда, но ему было всё равно.

Тогда, как традиционная этика диктовала, что сексуальные потребности животных должны быть преодолены, а секс должен рассматриваться, как вещь, зарезервированная для репродуктивных потребностей, и Фрейд объяснял, что сексуальная энергия — это то, что следует подавлять, чтобы поддерживать реформированное общество и продуктивность в мире труда, Маркузе считал, что эта традиционная этика должна рухнуть из-за краха капиталистического мира труда.

Вот так Маркузе превратил классовую борьбу Маркса в борьбу против подавления наших сексуальных инстинктов. Вся история человечества, утверждал он, представляет собой постоянную борьбу против подавления инстинктов. Это борьба между традиционным нарративом, требующим сексуальных ограничений, и новым нарративом, который хочет дать волю сексуальным инстинктам человека.

Маркузе полностью понимал последствия своих радикальных идей. Во-первых, высвобождение сексуальных инстинктов привело бы к снятию табу со всех сексуальных отклонений и отмене традиционного представления о том, что секс предназначен прежде всего для репродуктивных целей.

«Любое реальное ослабление социального контроля над половыми инстинктами, даже при оптимальных условиях, вернёт организацию сексуальности к докультурным стадиям. Такая регрессия […] отменит направление сексуальности к моногамному воспроизведению и отменит табу на отклонения», — писал он.

Во-вторых, такое освобождение привело бы к распаду института семьи.

«Все тело станет объектом катарсиса, чем-то, чем можно наслаждаться, — инструментом наслаждения. Это изменение ценности и объёма либидинозных отношений (отношений, связанных с сексуальной энергией и т. д.) приведёт к распаду института, в котором были организованы частные межличностные отношения, особенно патриархальная моногамная семья».

В своей книге Маркузе не говорит прямо о детях, но и не говорит о взрослых, а о зрелых особях. С его точки зрения, каждый человек, обладающий осознанностью, является зрелым человеком — определение, включающее в себя и детей.

«Опасения по поводу табу инцеста»

Идеи Маркузе характеризовали мышление постмодернистских теоретиков 1960-х и 1970-х годов, многие из которых были нигилистами и неомарксистами. Самые известные из них, такие как философы Мишель Фуко и философ Жак Деррида, даже подписали в 1970-х годах петицию, призывающую к полной отмене во Франции возраста согласия, который составлял 15 лет (отмена запрета на половые сношения с мальчиком или девочкой, не достигшими 15 лет).

Мишель Фуко, возглавивший движение, утверждал, что дети способны соглашаться или отказываться от секса и говорить, подвергались ли они насилию. Наряду с несколькими газетами во Франции, в том числе Le Monde, Фуко защищал идею секса между взрослыми и детьми. Фуко и его соавторы заявили в ток-шоу France Radio, что «согласие» — это юридическое понятие, которое не имеет смысла в данном контексте, поскольку «никто не подписывает контракта, прежде чем заняться любовью».

Мишель Фуко (слева), 1973 год | Monoskop.org

В те дни сексуальность была хлебом с маслом Фуко. В своей книге «История сексуальности» (1976) философ сетовал на то, что мы живём в мире «арестованной, немой и лицемерной сексуальности». Мы живем в мире, где «сексуальность заключена в тюрьму» и «супружеская семья экспроприирует её для себя и погружает всё это в серьёзность репродуктивных действий».

Подобно Маркузе, как бы черпая у него свои идеи, Фуко жаловался, что «Законная пара, дающая потомство, диктует закон. Она навязывает себя как модель, придаёт субвалидность норме, остается истинной. […] В социальном пространстве, как и в сердце каждого дома, теперь известно только одно место сексуальности благотворное и плодотворное: спальня родителей. Остальным ничего не остается, как скрыться (дословный перевод – затушеваться)».

Фуко жаловался, что этот традиционный нарратив создаёт угнетение и тем самым, подобно Маркузе, способствовал сексуальному освобождению детей. Уже в предисловии к своей книге он пишет, что дети, как известно, не занимаются сексом для размножения, секс у детей запрещён, им запрещено говорить об этом и видеть его, то есть видеть акт, который по мнению Фуко, является формой угнетения.

«Отсюда своеобразие угнетения, и в этом его отличие от простых запретов уголовного закона», — уточнял Фуко.

Герберт Маркузе (слева), 1968 год.

Фуко писал об «извращенце» — это слово, которое он много раз повторяет в своей книге в различных сочетаниях (отклонение, извращенец и т. д.) и поощряет его. Ибо «нормальное» — это всего лишь «социальная конструкция», созданная господствующим традиционным нарративом. Как и Маркузе, Фуко утверждал, что сексуальное угнетение в обществе идёт рука об руку с развитием капиталистического мира труда.

«Угнетение становится частью буржуазного порядка, — писал Фуко. – Если секс так жёстко подавляется, то это потому, что он не может сосуществовать с общей и интенсивной вербовкой на работу (человек, который смотрит порно днём и ночью, с трудом идёт на работу и т. д.). В то время, когда труд систематически эксплуатируется, можно ли мириться с расточительством его удовольствий, кроме тех, которые сведены к минимуму, необходимому для его тиражирования?».

Если это было недостаточно ясно, Фуко признал в своей книге, что его целью является «подрывная деятельность» и «провокация в существующем порядке» — «стремление изгнать настоящее и указать на будущее. Мы видим себя как немало способствующими ускорению его прихода».

Фуко действительно способствовал ускорению наступления этого будущего. Начиная с 1990-х годов его книга служила основным источником вдохновения для квир-феминисток, таких как теоретик Джудит Батлер, основательницы квир-теории. Батлер, профессор риторики Калифорнийского университета в Беркли, писала о сексе между детьми и взрослыми в ряде своих собственных работ.

В своей книге «Undoing Gender» 2004 года она даже посвятила целую главу табу инцеста. Вопреки универсальному традиционному мнению о том, что инцест является чрезвычайно уродливым и запрещенным грехом, Батлер усомнилась по этому поводу. Она выбрала «несоответствия в табу инцеста» в качестве названия главы.

Джудит Батлер, одна из основательниц квир-теории. Создатели Wirestock / Shutterstock.com

Как и его предшественники, Батлер также погрузилась в тему с психоаналитической точки зрения Фрейда, согласно которой у ребёнка развивается в детстве желание спать со своим родителем. Батлера подняла такие вопросы, как предшествовала ли фантазия в сознании ребёнка самому действию, или действие предшествовало фантазии? То есть обязательно ли инцест является фантазией, сопровождающей травму? Может быть, это нетравматическая фантазия? И какова роль фантазии в реализации поступка?

Батлер утверждала, что иногда «инцест не является преступлением», потому что ребёнок хотел этого или принимал в нём участие.

«Я думаю, что, вероятно, существуют формы инцеста, которые не обязательно травматичны», — написала она, предоставив читателю самому понять, что она пыталась подразумевать, и куда ведёт её логика.

Батлер ответила на предыдущую работу по этому вопросу, в том числе на работу психотерапевта Джудит Херман, которая в своей книге 1981 года «Инцест отца и дочери» упоминала инцест только с точки зрения власти. Здесь играет роль сила, которая создаёт неописуемо неравные отношения, так что «у ребёнка нет шансов контролировать или осуществлять свой свободный выбор», и он подчиняется воле взрослых.

Герман писала о насилии и травме инцеста. Батлер согласилась с ней в том, что насилие и травмы существуют, но утверждала, что есть также ненасильственные и нетравмирующие случаи.

Например, в своей книге «Психическая жизнь власти: теории рабства» (1997) Батлер писала, что «дебаты о реальности сексуального насилия над детьми, как правило, упускают из виду природу эксплуатации».

«Характер эксплуатации, — объяснила она, — связан с любовью ребёнка к взрослому».

«Убить» невинность

Влияние Фуко не ограничивалось Батлером, но достигло и другой важной фигуры — Гейл Робин, профессора антропологии Мичиганского университета, которую считают ещё одним основателем квир-теории.

В статье 1999 года «Размышляя о сексе: комментарии к радикальной теории политики сексуальности» Робин писала, что паника, возникшая в обществе с конца 1970-х годов по поводу детской эротики, привела к принятию законов против «детской порнографии».

Это концепция, которую Робин упомянула в кавычках. Законы налагали строгие ограничения на частное владение материалами, на которых изображены обнажённые дети или дети, вовлечённые в сексуальные отношения, против чего протестовала Робин.

«Законы, созданные из-за паники вокруг детской порнографии, больны и ошибочны. Они представляют собой далеко идущие изменения в регулировании сексуального поведения и отменяют важные сексуальные гражданские свободы», — написала она.

В качестве примера она привела историю фотографа Жаклин Ливингстон, которая преподавала в Корнельском университете в конце 1970-х годов.

«Ливингстон была уволена в 1978 году после того, как показала фотографии обнажённых мужчин, в том числе фотографии её семилетнего мастурбирующего сына», — рассказала Робин.

По словам Робин, Ливингстон «заплатила высокую цену» за «её попытки запечатлеть с помощью фотографии не прошедшее цензуру мужское тело в разном возрасте». Робин считает законным, что родитель фотографирует своего мастурбирующего ребёнка и выставляет фотографии на всеобщее обозрение.

Робин объяснила, что большинству людей трудно идентифицировать себя с настоящими любовниками детей.

«Подобно коммунистам и гомосексуалистам 1950-х годов, любители детей подвергаются такой сильной стигматизации, что трудно найти людей, которые будут защищать их гражданские свободы, не говоря уже об их эротической ориентации».

Излишне говорить, что тех, кого Робин называет «детскими любовниками», компания называет «педофилами». По её мнению, нет разницы между педофилами и гомосексуалистами или коммунистами — все они «были жертвами дикой и недостойной охоты на ведьм».

Робин положилась на Мишель Фуко, чтобы предложить «радикальную теорию пола», которая заменила бы правила и жёсткое отношение к меньшинствам. Её внимание было сосредоточено на невиновности детей — её следует устранить.

«Вместо того, чтобы признать сексуальность молодых людей и попытаться обеспечить её заботливым и ответственным образом, наша культура отрицает и наказывает эротические интересы и действия лиц, не достигших возраста согласия», — сказала она.

В этом контексте в 1990-х годах возникла квир-теория, основанная Гейл Робин, Джудит Батлер и Ивом Кософски Седжвиком. Все они были глубоко вдохновлены работами Мишеля Фуко о сексе и власти.

«Квир» относится ко всему, что отклоняется или отклоняется от обычных противопоставленных категорий, которые появлялись на протяжении всей истории, таких как мужчина-женщина, мужчина-женщина и гетеросексуал-гомосексуал. Квир-теория рассматривает категории «гетеросексуальные» и «гомосексуальные» как социальные конструкции, созданные традиционным мышлением, а не как естественное разделение людей.

Быть квиром позволяет вам быть мужчиной, женщиной или никем из них одновременно. Быть одновременно мужчиной, женщиной или их комбинацией, принимать любую сексуальность, изменять её в любое время и даже отрицать, что выбранная нами сексуальность изначально имела какое-то значение.

«Политическая повестка дня квир-теории направлена на то, чтобы бросить вызов так называемой «нормативности» — утверждению, что есть вещи, которые являются общими или обычными в человеческом состоянии и, следовательно, более нормативны, чем другие, в социальном и, следовательно, моральном плане», — так пишет доктор Линдсей в своей книге «Кинические теории».

Будут ли подобные тенденции сексуального воздействия в молодом возрасте появляться и здесь, в израильских школах? (Фто: Менахем КаханА / AFP / Getty Images)

Как только квир-теория бросила вызов разделению на гетеросексуалов и гомосексуалистов, она фактически поставила под сомнение представление о том, что геям и лесбиянкам должны быть предоставлены права в зависимости от степени, в которой их поведение соответствует гетеросексуальной нормативной поведенческой модели, такой как право вступать в брак или право на суррогатное материнство. Ибо предоставление прав таким образом, согласно квир-подходу, является признанием естественного превосходства гетеросексуальности.

Отношение квир-теории конкретно к детям менялось постепенно. Если в 1990-е годы квир-теоретики были осторожны и относились к этому предмету с осторожностью, то в следующие два десятилетия воинственные квир-писатели и академические статьи начали сосредотачиваться на детстве и критике концепции невиновности, которая характеризует детей. Исследователь Ханна Дайер из Карлтонского университета в Канаде, например, написала рецензируемую научную статью о том, что настойчивость в сохранении невиновности детей «может повредить развитию ребёнка».

В статье, опубликованной в Журнале глобальных исследований детства, озаглавленной «Будущее квир-теории и детской невинности», утверждалось, что вместо того, чтобы поддерживать невинность ребёнка, следует принять «новый способ аналитического исследования его странного любопытства, который настаивает на принятии детской невинности». Согласно Дайеру, «методологический квир-подход к развитию и воспитанию ребенка» может «в целом разрушить нарративы роста, встроенные в жизнь ребенка, требуя последовательности развития, которая завершается нормальным состоянием».

Другими словами, если мы прививаем детям квир-мышление, мы можем нарушить последовательность их развития, ведущую к норме. Как вы это делаете на практике? Позвольте ребёнку «исследовать сексуальное желание», писал Дайер, то есть попробовать разные сексуальные идентичности, чтобы он мог развиться в странную, странную или ненормальную форму, какой бы она ни была.

Другие работы в квир-литературе принадлежат профессору Кэтрин Бонд Стоктон в её книге «Квир-ребёнок, или Взросление в 20-м веке», в которой утверждается, что «дети полностью и шокирующе квир». Стоктон ввела термин «расти в сторону», который описывает «способы взросления, которые бросают вызов нормальному смыслу «восходящего» роста по линейной траектории к полному уроку — брак, воспроизводство и отказ от детских способов».

Как и работа профессора Джеймса Р. Кинкейд из Университета Южной Калифорнии в своей книге «Эротическая невинность: культура преследования детей» обсуждает сексуализацию детей в господствующей культуре и делает вывод, что единственный способ разорвать этот порочный круг — «распознать и противостоять не только детской чувственности, но и навязываемой им эротике».

Кинкейд не отрицал психологического вреда, причиняемого детям, когда они подвергаются сексуальному насилию, но утверждал, что секс стал табу среди детей, чтобы защитить их путь гетеросексуального роста, что равносильно влечению человека к представителю противоположного пола – реальность, которую необходимо изменить. Тактика состоит в том, чтобы «убить» невинность, поскольку невинность гарантирует гетеросексуальное развитие.

Порнография как педагогический инструмент

В то время квир-подход начал выходить из залов академии и переходить в полевой активизм. Проект Rethinking Schools, например, не стыдится прямо заявить на своём веб-сайте, что его цель — «оквирить школы» и «оквирить учебную программу».

Те, кто бывает в Интернете, обнаружат, что в последние годы на Amazon продаются пособия для учителей о том, как «оквирить класс»; что учителя публично делятся своей попыткой «оквирить педагогику публичной школы». Теперь всерьёз рассматривается в рамках академического журнала новая область квир-теории:

«Порнография как педагогический инструмент». По словам инициаторов идеи, современная исследовательская литература «в последнее время стала подчёркивать воспитательную ценность порнографии и описывать способы, которыми она может улучшить половое просвещение, хотя эти гипотезы ещё не реализованы на практике», – пишут авторы.

Илана Ярон Фишбейн, израильская мать, которая живёт в Соединённых Штатах и основала родительскую организацию, которая стремится понять точное содержание, передаваемое в школах Соединенных Штатов, и вмешиваться в случае необходимости, сказала в интервью журналу Epoch, что многие школы урок полового воспитания называют сегодня «правами человека» или «воспитание здоровья». Но на самом деле, утверждает она, «это порнография в полном смысле этого слова».

Она поясняет, что материалы, собранные в созданной ею организации, показывают, что «уже в детском саду детям говорят, что они могут выбирать свою сексуальную идентичность. Они говорят детям, что они не мальчик и не девочка, начинают промывать им мозги и побуждают идентифицировать себя [как принадлежность] не к полу, с которым они родились, а думать о себе в рамках спектра возможных сексуальных идентичностей. Они утверждают, что существует бесконечный спектр полов, из которых ребёнок может выбирать. Есть даже книги на эту тему для новорождённых.

«Книги учат родителей говорить детям, что они не мальчик и не девочка, а учителя рассказывают нам, что их учили говорить комплименты детям, которые не определяют себя в том поле, в котором они родились, а выбирают что-то другое».

Американская журналистка Эбигейл Шрайер в последние годы исследовала новый феномен девочек-подростков, у которых в подростковом возрасте начала развиваться гендерная дисфория и начался процесс смены пола. Она показывает, что в прошлом не было ни одной девочки-подростка, стремящейся изменить свой пол, по сравнению с небольшим процентом мужчин, которые испытывали гендерную дисфорию с раннего возраста.

Шрайер утверждает, что это явление связано с уроками полового воспитания, которые проводятся в школах.

«Начиная с обязательного детского сада, малышей учат, что только они знают свой истинный пол и могут отличаться от пола, с которым они родились», — сказала она нам в интервью. – В учебную программу включили гендерные исследования, в том числе транс-исследования, о которых у родителей не было понятия. Гендерные исследования подчинены учебной программе по борьбе с издевательствами, которая является обязательной программой. Все дети должны научиться не подвергаться буллингу.

Идея состоит в том, что мы должны хорошо относиться к трансгендерным детям, и единственный способ сделать это — представить детям все возможные гендеры. Дети выбирают один из тех, который кажется им захватывающим и экзотическим. Сначала люди думали, что это безвредно. Но я думаю, что идея оказалась однозначно вредной».

«Невинность», Уильям Адольф Бугро, 1893 г. | Вильям-Адольф Бугро / PD

Воспитание терпимости или разрушение невинности?

«Все, что мы видим сегодня в школах США, то есть то, как их учат сексуальности, преследует цель разрушить невинность детей и изменить гегемонистский нарратив, поддерживающий существующий порядок и отношения в обществе, — объясняет доктор Линдси. – Этот гегемонистский нарратив должен быть нейтрализован, если мы хотим добиться марксистской революции».

Линдсей упоминает, что всё началось с Франкфуртской школы — той самой группы марксистских интеллектуалов, целью которой было ниспровержение традиционных ценностей, в том числе сексуальных ограничений, как предварительного условия для революции на Западе.

Наконечником стрелы был Маркузе, превративший борьбу между классами, о которой говорил Маркс, в борьбу за пол, происходящую между эксплуататорами — теми, кто хочет сохранить сдержанность ради стабильности общества, и эксплуатируемыми — теми, кто хочет высвободить свои сексуальные инстинкты. Мишель Фуко был следующим трамплином, когда он использовал тот же нарратив о власти и борьбе, говорил об освобождении сексуальности среди детей и был большим источником вдохновения для квир-теоретиков.

«После того, как они заставляют детей думать о своей сексуальной идентичности в школе и пытаются разрушить их невинность, они проникают в институт семьи и подрывают его, — говорит Линдси, указывая на будущее. – Они хотят, чтобы дети задавались вопросом: может быть, старшее поколение лгало им всё время, чтобы они могли поддерживать традиционные структуры власти в обществе.

Невинность, по их мнению, — это одна из вещей, которые взрослые навязывают детям, чтобы дети не знали о таких вещах, как сексуальное освобождение. Так они начинают подрывать отношения между детьми и родителями. Они заставляют детей думать, что если бы предыдущими поколениями им не был навязан традиционный нарратив, мы все могли бы быть сексуально раскрепощёнными, более терпимыми и общительными.

Это также подрывает представление о том, что взрослые должны служить наставниками для детей, устанавливать для них границы и направлять их, в то время как дети исследуют и познают мир. Квир-теория утверждает, что это неестественно. Что промыли нам мозги. Это правда, нам промыли мозги, но это естественно, и психология развития занимается этим и показывает, что это научный путь. Но они пытаются разрушить это убеждение. С их точки зрения, эта научная истина есть продукт власти. Так установили сильные мира сего, так что это может быть неправдой. Истина для них – это социальное строительство.

Это жестокое обращение с детьми, — заключает Линдсей, — которое является частью широкой марксистской программы. Не факт, что люди, которые делают это сегодня, понимают, что они являются частью такой широкой программы. Люди, которые чувствуют давление, чтобы сотрудничать с этой программой и приносить эти вещи в школы, такие как учителя, необходимо, чтобы знали, что их эксплуатируют, и что они виноваты в том, что не постояли за себя морально».